Ты гроза, гроза ночная, ты душе блаженство рая, дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой?!
Это был первый курс, и вера в лучшее и великое, и полная неясность и никаких дурацких вопросов типа "Что дальше?" и "Зачем я здесь?" Были тридцатиградусные морозы, и кухня, и мысли о игре по Дозорам, и Ксото читал мне Ланцберга и доделывал модель по Средневековью.
И я не был знаком с Леголаськой и Квэтраном, и уже три месяца не заходил в школу к Маивэ, не знал про Кельронт и Атоса, и могих других людей.
И мир мой стал шире, и книг стало больше, и много восхитительных новых людей есть теперь вокруг. А еще остался Ланцберг. И мышь.
- Никогда не думала, что это такое замечательное занятие - ждать мышь, - шепотом сказала раскрасневшаяся Керидвен. - Нужно сделать это традицией. Приглашать друзей и вообще... Ведь если кто понимает, ждать мышь - это потрясающее развлечение!
- Да, но для этого, - сказал Кервин Квирт, потянувшийся было к мыши, - как ни крути, мышь должна быть.
И я не был знаком с Леголаськой и Квэтраном, и уже три месяца не заходил в школу к Маивэ, не знал про Кельронт и Атоса, и могих других людей.
И мир мой стал шире, и книг стало больше, и много восхитительных новых людей есть теперь вокруг. А еще остался Ланцберг. И мышь.
- Никогда не думала, что это такое замечательное занятие - ждать мышь, - шепотом сказала раскрасневшаяся Керидвен. - Нужно сделать это традицией. Приглашать друзей и вообще... Ведь если кто понимает, ждать мышь - это потрясающее развлечение!
- Да, но для этого, - сказал Кервин Квирт, потянувшийся было к мыши, - как ни крути, мышь должна быть.