Начнем с того, что решающим аргументом в обязательном прочтении этой эпопеи в кратчайшие сроки послужил одноименный сериал. До него я, конечно, краем уха слышала о Саге. Но при всей моей любви к английской литературе руки мои вполне вероятно еще долго не коснулись бы столь интригующего и объемного произведения. «Собственник» – первый роман цикла. Автор постепенно знакомит нас с основными персонажами эпохальной семьи, уделяя внимание то одному, то другому, то третьему. Примечательно, что автор кристально честен с читателем. Он ничего не утаивает в угоду пущей интриге и неопределенности. Все линии в меру предсказуемо развиваются и эволюционируют в размеренном ритме.

ОзнакомитьсяОсобое внимание в этом первом романе стоит уделить термину Форсайт, который автор со вкусом разъясняет несколько раз, чтобы доступнее и точнее донести до читателя все тонкости и границы данного понятия.

Все Форсайты, как это общеизвестно, живут в раковинах, подобно тому чрезвычайно полезному моллюску, который идет в пищу, как величайший деликатес; другими словами, в натуральном виде Форсайты никогда не встречаются, а если и встречаются, то никто их не узнает без этой оболочки, сотканной из различных обстоятельств их жизни, их имущества, знакомств и жен, без всего того ,что на каждом шагу сопутствует им в этом мире, кишащем тысячами других Форсайтов, запрятанных в такие же оболочки. Представить себе Форсайта без раковины немыслимо, в таком случае он уподобился бы роману без интриги, что, как известно, явление противоестественное.

… Все мы, конечно, рабы собственности, вопрос только в степени, но тот, кого я называю «Форсайтом», находится в безоговорочном рабстве. Он знает, что ему нужно, умеет к этому подступиться, и то, как он цепляется за любой вид собственности – будь то жены, дома, деньги, репутация, - вот это и есть печать Форсайта.
- Да! – пробормотал Боссини. – Вам нужно взять патент на это слово.
- Мне хочется прочесть лекцию на эту тему, - сказал молодой Джолиан. – «Отличительные свойства и качества Форсайта. Это мелкое животное, опасающееся прослыть смешным среди особей одного с ним вида, не обращает ни малейшего внимания на смех других существ (вроде нас с вами). Унаследовав от предков предрасположение к близорукости, оно различает лишь особей одного с ним вида, среди которых и протекает его жизнь, заполненная мирной борьбой за существование.»

Эта достойная женщина, пользовавшаяся большим уважением в церковных кругах, была одной из старших жриц форсайтизма, денно и нощно поддерживающих огонь в светильнике, горящем перед богом собственности, на алтаре которого начертаны возвышенные слова: «Ничего даром, а за пенни самую малость».

В противоположность форсайтизму автор ставит Красоту, а вернее способность человека видеть красоту и получать удовольствие просто от ее созерцания, не пытаясь овладеть ею.

Она сидела несколько минут, опустив пальцы на клавиши, по-видимому обдумывая, что бы сыграть ему. Потом она заиграла, и в душе старого Джолиона возникла грустная радость, ни с чем на свете не сравнимая. Им постепенно овладело оцепенение, прерываемое только движением его руки, изредка вынимавшей изо рта сигару и снова водворявшей её на место. Было это и от присутствия Ирэн, и от выпитого вина, и от запаха табака; но был ещё и мир, где солнечный свет сменился лунным; и пруды с аистами, осенённые синеватыми деревьями с горящими на них розами, красными, как вино, и поля мяты, где паслись молочно-белые коровы, и женщина, как призрак, с тёмными глазами и белой шеей, улыбалась и протягивала руки; и по воздуху, подобному музыке, скатилась звезда и зацепилась за рог коровы. Он открыл глаза. Прекрасная вещь; она хорошо играет — ангельское туше! И он снова закрыл глаза. Он ощущал невероятную грусть и счастье, как бывает, когда стоишь под липой в полном медвяном цвету.

Он повернул к дому. Громадный, неосвещенный, и ни души, кроме него, во всем этом крыле! Полное одиночество! Он больше не может так жить здесь, совсем один. Но почему же, если существует красота, почему человек чувствует себя одиноким? Ответ - как на какую-нибудь идиотскую загадку: потому что чувствует. Чем больше красота, тем больше одиночество, потому что красота зиждется на гармонии, а гармония на единении. Красота не может утешать, если из нее вынули душу.

Интерлюдия «Последнее лето Форсайта» – очень трогательная, подернутая легкой грустью зарисовка. Старый Джоллион знает, что его час уже близок и перед смертью ему удается подняться над своей Форсайтовской сущностью и посмотреть на мир другими глазами. Не без помощи Ирен, конечно. Бесконечно печальная повесть словно бы является гимном жизни и любви, горьким, но от того еще более ярким напоминанием, что надо ценить каждое мгновение нашей хрупкой жизни.

Во всех романах первого тома речь в обязательном порядке ведется от лица Форсайтов. Мы не видим происходящие глазами Ирен или Боссини. Но в каждом Форсайте помимо родовой черты характера намешано много сугубо индивидуальных качеств, которые или поддерживают и укрепляют Форсайтизм (в случае Сомса) или наоборот вступают с ним в конфликт (Молодой Джоллион). Истинному Форсайту неведома Красота ради Красоты, также как и художнику неведома Собственность ради Собственности.

Под кажущейся томностью и малособытийностью повествования скрывается настоящая буря чувств и эмоций. Семья Форсайтов – как единый организм, удар, нанесенный одному – отражается на всех. И, как прозорливо замечает автор, постепенно под ударами судьбы организм слабеет и чахнет. Прилив крови со стороны приносит новые веяния и идеи, которые будучи подхвачены новыми поколениями внешне изменят облик семьи, но сути ее не коснутся.

«В петле» - второй роман цикла. В очередной погоне за Ирэн даже Сомса посещают непривычные мысли и ощущения. И апофеозом частичного перерождения становится – его «собственность» Флер. Пожалуй, эта та единственная форма собственности, когда неизвестно кто из двоих принадлежит друг другу больше. Но может это и есть первая трещина в Форсайтизме. Собственность на грани взаимной любви.

И наконец, «Сдается внаем». Третий роман, третье столкновение красоты и форсайтизма. Только вот столкновение это очень даже неожиданное и… тройственное. Здесь не только столкновение Джона и Флер, как отдельных личностей, несущих в себе в той или иной степени и форсайтизм, и красоту. Более того здесь еще и столкновение этих двух черт в каждом из них. И разрешение конфликта невольно приводит нас к тому, с чего началась эта сага три романа и две прелюдии назад. С выбора.

Поддаться ли мимолетному юношескому чувству или опереться на холодную логику и опыт поколений?.. Читайте. Обязательно читайте, потому что никакими словами это не перескажешь!

Голсуорси пишет простым и понятным, но от того не менее богатым языком. Взгляд легко скользит по тексту, не заостряясь на деталях, но и не упуская их из виду. Читается быстро, даром что 800 страниц.

В первую очередь меня покорила удивительная историчность сюжета. И пусть здесь эпоха лишь обрисована в деталях, но ее дух: победы и поражения, чаяния и надежды, взлеты и падения – все это воспроизведено в мельчайших нюансах, щедро рассыпанных авторами по страницам удивительной книги. Картина, нарисованная Голсуорси, поражает своей грустной иронией, эмоциональным постоянством и печальным преклонением перед временностью человеческого существования.

Волшебная книга. Перечитаю ее еще не раз и не два. И обязательно снова пересмотрю сериал, вдохновивший меня на прочтение. Самое загадочное, что сериал охватывает строчка в строчку только первый том. Это значит, что у меня есть еще 800 страниц Сагафорсайтовского счастья! Ура!

ИТОГО: Книга из категории must read, хотя бы раз в жизни. (Для ленивых есть сериал)
P.S. Больше всех мне жалко Джун... Она ведь такая «несчастненькая»...

@темы: Хочу поделиться прочитанным, Это вещь!, Мой прогресс