А потом нас вывезут – по вагонам, а вагоны, как сумки, набиты – криком (пусть расскажут оставшиеся – легко нам, увезенным от пыли, беды и лиха. Кто остался – не выжить, асфальт навыворот, только бомбы взрываются за спиной, и в попытке глоточек воздуха выбороть будет плакать ребенок – возможно, мой)
.
И вот это бегство – туда, где земля не рвется, постоянно оборачиваясь назад: как ты там, родной? И огнем плюется небо, выбрасывая еще заряд.

А потом поделим последнюю луковицу, безголовые бабы с больными детьми, на ухабах мотает, об стенку стукается голова тяжелая – не усни. И одна завоет: никто не останется, господи, даже выжить уже не хочется, пусть скорее вжарят по атомной станции – хоть тогда уже все закончится.

Тише, тише, смотри, мы вполне счастливые, эта сказка не сбудется, заснет назад.
Только над какой-нибудь пылающей Ливией небо превращается в ад.