Варвара тут поучаствовала в детском фотоконкурсе РГО (не здесь, а Вконтакте), а я обеспечивала техподдержку и спасение из сугробов фотографа и модели. Смысл конкурса в том, чтобы сделать бюджетный косплей на фото номинантов и победителей фотоконкурса "Самая красивая страна". Мы выбрали фото Дениса Будькова "Спрятался" (2017 г., Камчатка).
vk.com/wall196653962_741

Ни одна лисичка не пострадала, чего не скажешь о нас с Варварой. До сих пор не пойму, почему мы решили делать это на лыжах, да еще в такой мороз)))

@темы: Креатив, Природа, Фото, Детка

Спонсором этого показа является  bistrick, которая подарила мне ФЛАФФ. Целую банку. А еще слоника и чай "Наполеон".
вот такую

A photo posted by Instagram

Так что да. Это ванильный флафф, и его очень здорово намазывать на оладушки.
А еще  bistrick когда-то (кажется, больше года назад) взяла и придумала Слонопотама. И беззастенчиво и безответственно подбросила несчастную зверушку экипажу "Чайки". А он оказался очень жизнеспособным и...вот.
Название: Слонопотам
Размер: мини, ~3000 слов
Пейринг/Персонажи: Илья, Габи, Наполеон, Док, Сержант, Слонопотам, Мэл Ховард.
Категория: джен
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: PG
Предупреждение: Это вбоквелл к моей ксенофилической анклодилогии "2+1=3". Половина персонажей оригинальные. А еще эта история тесно связана с недописанной историей про девочку-киборга на Гельсе, которую я не знала как дописать, а теперь знаю. Но для понимания текста читать ту историю не обязательно.
Подарок для  bistrick
читать дальше

- На Алтею? Нет, - решительно говорит Габи. - Никакого смысла ремонтироваться в космопорте. С тем же успехом можно сделать это прямо в космосе. В скафандрах провозимся часов двенадцать.
Она с досадой пожимает плечами, выходит из рубки и продолжает кричать уже из своей каюты:
- Двенадцать часов на то, чтобы перебрать какую-то несчастную дюзу! А на Алтее придется делать это скрытно, чтобы нас не застукали за ремонтом. Будем не столько работать, сколько в прятки играть. Те же двенадцать часов. Иначе, если заметят, придется невесть сколько времени потратить на прохождение техосмотра и заполнение документов. Нет, не годится! Нужна необитаемая планета.
Не прерывая монолога, Габи возвращается в рубку с пустой кружкой в руках.
- Сядем, спокойно все разберем, соберем, а потом взлетим и на орбите откалибруем маневровые. Что здесь есть необитаемого поблизости?
- Трисверз, - подсказывает Курякин, перед которым парит вирт-окно с навигационной картой сектора.
- Трисверз? - оживляется Каннингем. - Вот уж не думал не гадал, что туда попаду!
- А что там такого? - вклинивается в разговор сержант.
- Уникальная эндемичная фауна. На самом деле эндемичная, а не как везде.
- Серьезно?
Жизнь существует на многих планетах, она не редкость во Вселенной. Бактерии, простейшие, растения, моллюски, живые кристаллы, грибы. Кое-где встречаются рыбы, насекомые и мелкие примитивные животные. Из высших же позвоночных в обитаемой части галактики “аборигенами” принято считать удачно ассимилировавшиеся виды, завезенные несколько сотен или тысяч лет назад со старой Земли. Либо созданные специально для условий, в которых земные животные не выжили бы - но опять же так давно, что уже могут сойти за аборигенов. А на Трисверзе обитает целых два вида высших позвоночных из четырех известных “исконно внеземных”.
После посадки Микки, у которого накопился большой неоплаченный счет претензий к четвертой дюзе левого маневрового, и Илья, решительно оттеснивший Габи от шлюза, готовятся к выходу на поверхность. Габи, пожав плечами, в знак протеста устраивается в пилотском кресле, забросив ноги на пульт, и закрывает глаза.
Воздух на Трисверзе пригоден для дыхания, хотя и несколько разрежен. Но салмцев это не смущает. Микки собирает инструменты, Илья же инспектирует оружейный рундук, пытаясь сделать нелегкий выбор между стандартным бластером и снайперской винтовкой.
Каннингем, успевший прожужжать остальным членам экипажа все уши небылицами о местной фауне, тоже намерен присоединится к вылазке, тем паче что они с Соло успели заметить на обзорных экранах тучу пыли, классифицированную Доком как стадо планифантов.
- Нет, - коротко, но весомо говорит Илья.
Док, в мечтах уже успевший сделать парочку открытий и даже - чем черт не шутит - обнаружить новый, неизвестный доселе вид млекопитающих, возмущен и разочарован.
- Планифант! Настоящий, дикий; не продукт генной инженерии; не улитка, не червяк, целый планифант!
- Не губка, не мшанка, - не открывая глаз, вполголоса передразнивает Габи. Док грозит ей пальцем.
- Как раз недавно читал интересное исследование, как у них глаза устроены, - с досадой говорит Каннингем.
- Давай мы тебе глаз принесем, - предлагает Курякин, к тому моменту определившийся-таки с выбором оружия.
- И спинной покров! - поднимает ставки Док. - У них на спине что-то среднее между загрубевшей шкурой и роговым панцирем!
- И шкуры кусок принесем, - успокаивает его Микки. - А на поверхность не надо, вдвоем мы быстрее управимся, если не будем еще и на тебя отвлекаться. Один ремонтирует, второй караулит.
- Ну почему?!! - предпринимает еще одну попытку Каннингем.
- Потому что второй из четырех известных высших позвоночных внеземного происхождения, как ты сам только что сказал, тут же обитает, - выносит окончательный вердикт Илья. - И они, в отличие от планифантов, хищники.
- Я лучше буду на поверхности себя чувствовать, чем вы. На моей планете сила тяжести 1,3 g.
- Ну не четыре же, как здесь! - хмыкает Курякин. - Это ты такой резвый, пока сидишь на корабле с работающим антигравом. Скафандр надевать смысла нет: они у нас обычные, без регулировки тяготения. Ты в нем даже на четвереньках ползать и то вряд ли сможешь. Четыре g, разреженный воздух, - что-то я сомневаюсь, что ты будешь эффективен в качестве исследователя фауны. Не-салмцу без спецэкипировки наружу лучше не соваться.
- Ладно, - сдается придавленный тяжестью аргументов и гравитации Док, - только резак возьмите лазерный. У них шкура толстая. И с глазом там аккуратнее.
Док и Наполеон наблюдают на обзорном экране, как Микки возится со стабилизаторами дюзы, как Курякин патрулирует окрестности, периодически помогает с ремонтом, время от времени скрывается за пределами обзора камеры, уходит в слепую зону.
Переговоры их в рубку не транслируются, потому что Габи так и заснула возле пульта, разложив кресло в ложемент. Туча пыли на горизонте действительно оказывается стадом планифантов. К концу ремонта стадо окружает “Чайку”, но ближе пятисот футов приближаться не рискует. Массивные животные двигаются неспешно, покачивают хоботами. Строением тела они напоминают черепах: приземистое, приплюснутое тело, короткие лапы. Но, как показывает практика, перемещаться они могут довольно резво: вспышка сварочной дуги пугает стадо. Животные шарахаются врассыпную. Вожак вскидывает хобот и, видимо, трубит. Остальные планифанты резво бросаются за ним, и спустя несколько минут стадо вновь превращается в тучу пыли на горизонте.
Илья и Микки наконец возвращаются. Долго возятся в шлюзе, препираются, спорят о чем-то по-салмски. Док выглядывает в шлюз и замирает на месте.
- Самка бросила детеныша, - пояснет Кириллов онемевшему Доку. - Вот, изучай. Я его еле в шлюз втащил.
Детеныш планифанта занимает практически весь шлюз. Гордый добычей сержант и мрачный как туча Курякин стоят, притертые к стенкам.
- Давай все-таки попробуем подстрелить взрослого, - предлагает Илья, слегка толкая “зверушку” ногой. - Не у этого же глаз выковыривать.
- Какой еще глаз! - отмахивается Кириллов. - Док, тащи сюда свой сканер! Смотри, какой отличный слонопотам!
Док несолидно хихикает, потому что словцо это подходит их неожиданному гостю куда лучше, чем видовое название.
Слонопотам в шлюзе сидеть не хочет, лезет в рубку. Илья топает на него ногой. Тот на секунду сжимается, втянув лапы и свернув хобот, но уже в следующий момент бодает Курякина под колени и вновь штурмует вход в рубку. Илья чертыхается.
- Кириллов, следи за своей добычей! Добыл на нашу голову!
- Ты сам его приманил, - возражает сержант, вцепившись “добыче” в задние лапы. - Разговаривал с ним. “Иди сюда, маленький”, - передразнивает он. - “Вкусного дадим!”
- Это чтобы он не уполз, - оправдывается Илья. - А то пришлось бы другого искать. Надо ему правда что-нибудь съедобное дать, чтобы не скакал здесь. А то он нам весь шлюз разнесет. Ковбой, ты там ближе всех к холодильнику. Дай ему, что ли, оладьев вчерашних, все равно они холодные невкусные.
- Зажрались, сволочи, - говорит Габи, не открывая глаз и завозившись в пилот-ложементе. - Уже оладьи им невкусные. Блинчики им с печенкой подавай.
Соло испускает страдальческий вздох, способный снести с места слонопотама даже в здешних условиях повышенной гравитации. Печень ресса, которую хозяйственный Кириллов обнаружил в морозилке, пережарил с луком и пустил на фарш для блинчиков, по стоимости тянула на неплохой флайер. И у Соло на нее были далеко идущие кулинарные планы.
- Нужно же было печенку реализовать, пока кое-кто не испортил ее своим… орегано, - бурчит под нос Кириллов. В его устах последнее звучит как грязное ругательство. - Она мне, знаешь ли, дорого обошлась. Дороже, чем хотелось бы.
Никто из присутствующих не решается оспорить этот довод.
Слонопотам, получивший угощение и сообразивший, где находится источник оладьев, снова начинает рваться из шлюза в рубку. И на этот раз выходит из схватки победителем.
Лягнув Кириллова мощной задней лапой, покрытой роговыми бляшками, планифант переваливается через комингс и шустро двигается в сторону кухонного блока, где на пурпурной столешнице красуется миска со вчерашними оладьями. По дороге он проползает мимо ложемента и мимоходом скользит любопытным хоботом по рукам и лицу Габи.
Та вздрагивает, садится и открывает глаза.
- Ой! - говорит она, с изумлением рассматривая гостя. - Ой! И вправду слонопотам!
Наконец удается выманить планифанта из рубки и локализовать в шлюзе. Комингс выдвигают вверх на пару футов, и шлюз превращается во вполне приемлемое стойло. Док в предвкушении настраивает портативный диагност. Наполеон устраивается напротив “загона” и обнаруживает, что скотинка уже успела обновить стойло.
- У нас лопата есть? - интересуется Наполеон.
- Есть саперная в малом исследовательском наборе, - откликается из каюты Док, который по общему молчаливому согласию считается кем-то вроде интенданта.
- Лучше бы совковую, - философски замечает Наполеон, стоя на пороге шлюза.
- Зачем тебе лопата? - спрашивает Габи, шагая через комингс, - что там у вас?... ой! Фу! Я наступила!...
- Кому была нужна лопата? - вклинивается сержант, подходя к рундуку.
- Вам с Курякиным, - быстро говорит Габи, и Наполеон энергично кивает, соглашаясь. - Он же зверя оладьями кормил! А ты их пек! И вообще, это вы его притащили! А мне нужна щетка… и тряпка… или лучше сразу новый ботинок. Я не просто в ЭТО вляпалась, я через верх зачерпнула!
Экипаж “Чайки” препирается над кучей свежего слонопотамьего навоза еще минут пять. И в конце концов Микки, плюнув, берет из рундука лопату и вытягивает из санитарной кабины шланг. К тому времени на полу шлюза появляется еще и внушительных размеров лужа, поэтому ассенизационные работы затягиваются.
- Ну что, с научными исследованиями на сегодня все? - с надеждой осведомляется Курякин. - Высаживайте гостя и взлетаем. Нам еще движок на орбите калибровать.
- Нельзя его выгонять, - хмуро возражает сержант. - Он погибнет. Стадо-то ушло. А он один и маленький.
- Совсем кроха, - ехидно говорит Габи, вынимая отмытый ботинок из сушилки. Потом поворачивается к сержанту и хихикает.
- Кириллов, видел бы ты сейчас себя в зеркале! У тебя такое лицо…
- Ты говорила, что у меня всегда одно и то же лицо. И что-то еще насчет ключа на двенадцать, - напоминает Кириллов.
- Ну, говорила, - не особенно смущается Габи, - но не при тебе же! Ты откуда знаешь? Кто рассказал?
Док, идущий к тумбочке с чайником, делает вид, что он здесь ни при чем.
- Нельзя выгонять, сержант дело говорит, - авторитетно подтверждает он, - иначе погибнет зверушка. У него импринтинг, он думает, что мы его стадо.
- Скажи ему, что он выбрал неподходящее стадо, - ворчит Илья.
- Ну так пристрели его сам, - в сердцах бросает ему Кириллов, - раз уж он все равно не жилец.
- А это мысль, - насмешливо соглашается Илья. - Кстати, они съедобные?
- Съедобные условно, - сообщает Соло. - Я посмотрел информацию в базе.
- По-моему, нужно быть совершенно бессердечным, чтобы такое тестировать на съедобность, - осуждающе говорит Габи.
Слонопотам смотрит на собравшихся вокруг людей глазами навыкате, шевелит хоботом.
- Это было еще на орбите, - оправдывается Наполеон. - До того, как я рассмотрел этот экземпляр в подробностях.
- Ладно, сейчас нам нужно быстро прыгнуть в соседний сектор и принять на борт оборудование, крейсер ждать не будет. А потом уже можем спокойно вернуться и найти стадо. Ну, или еще куда-нибудь это сокровище сбагрить, пока у нас весь шлюз от его щедрот не корродировал нахрен, - обреченно говорит Илья.
- То есть что, мы будем это все с собой возить? Кормить, навоз выгребать?.. - изумляется Габи, только что упрекавшая Наполеона за недостаточную любовь к животным.
- Ой, ну успокойся ты, я убирать буду, - самоотверженно предлагает сержант. Док фыркает и качает головой; Наполеон пожимает плечами: охота пуще неволи. Сержант, похоже, уже назначил слонопотама своим личным питомцем.
- Тогда нужно придумать ему имя, - вносит предложение Наполеон.
- Угу, чтобы не кричать каждый раз “Кириллов, твой зверь опять обосрался”, - ехидничает Габи, - а культурно объявить по громкой связи: “Сержант, пройдите в шлюз к… мммм… Оливеру? Дональду? Вильгельму?
- Раз это сержантов зверь, пусть придумает ему салмское имя, - предлагает Соло. - И, кстати, у нас нет громкой связи.
- Ну, тогда придется некультурно орать, - подытоживает Док, и в подтверждение своих слов кричит в сторону каюты:
- Сержант, коллеги поручили тебе придумать зверю салмское имя!
- Пусть будет Кеша… или нет, лучше Гоша! - после краткого раздумья предлагает сержант. Курякин в ответ фыркает:
- Я каждый раз буду шерифа вспоминать.
- Почему? - недоумевает Кириллов.
- А ты что, полный отчет до сих пор не прочитал? - догадывается Илья.
- Так он же в единственном экземпляре. И кристалл от копирования защищен. Док сейчас читает, а я на очереди, - оправдывается сержант.
- А я тебе предлагал первым прочитать, но ты сказал, что будешь трансляцию турбулентного планирования смотреть. На кубок кого-то там, - бурчит Курякин.
Микки пожимает плечами.
- Так что там насчет шерифа?
- “Сто двадцать секунд падения” смотрел?
- Издеваешься? Кто его не смотрел-то? - сержант осекается и замирает. - То есть…
- Георгий Хаустов, - негромко, но веско говорит Илья, кивая. - Миссия на Мирахе, двенадцать лет в качестве внедренного агента.
Док, который уже несколько раз открывал рот, порываясь что-то сказать, отвлекается на столь интересную историю: видимо, тоже еще не дочитал отчет до нужного места, - и только молча переводит взгляд с одного салмца на другого.
Наполеон идет мимо шлюза с полной кружкой горячего кофе. Слонопотам любознательно тянется хоботом к облачку молочной пены на поверхности напитка.
- Потам!.. - предупреждающе восклицает Микки. - Горячо, нельзя!
Планифант понятливо отдергивает хобот и испуганно фыркает.
- Ну вот, - говорит Наполеон, устраиваясь в кресле и пригубив кофе. - А то придумали тоже: “Гоша” какой-то, “Вильгельм”... Потам - отличное имя!
Док, кажется, снова хочет что-то сказать, но, соблазнившись запахом кофе, отходит к кухонному блоку и тянется за кружкой.
***
Взлет и калибровка двигателей проходят в штатном режиме. Слонопотам стартовых перегрузок, кажется, не замечает вообще. В то время как экипаж занят своими обязанностями, Потам исправно ест, спит, обеспечивает сержанта работой по уборке шлюза и пытается (порой результативно) прорваться в рубку. Так проходят двое суток. Наконец консилиум (Илья, Габи и Микки) приходит к общему мнению, что все системы “Чайки” в норме, и можно запускать прыжковый двигатель.
Но из прыжка “Чайка” выходит с метеоритной пробоиной в шлюзе. Воздух со свистом вырывается наружу, срабатывает аварийная герметизация, начинает опускаться переборка. Но опускается не до конца. Воздух больше не свистит, давление не падает. Курякин с сержантом, толкаясь плечами, протискиваются в шлюз: проверить, что же остановило утечку. Картина их глазам открывается изумительная. Планифанта притянуло спиной к пробоине. Он висит на стенке шлюза, как поставленная “на попа” черепаха, и задумчиво смотрит на подбежавших людей. Особого дискомфорта он, очевидно, не испытывает. Шевелит хоботом и лапами, словно изучая все возможности и перспективы новой для него ситуации.
- У него панцирь такой, что ему ни вакуум не страшен, ни двадцать атмосфер, - говорит Док с такой гордостью. словно он лично спроектировал столь полезную зверюгу.
- Хороший...пластырь, - говорит Габи, доставая из рундука скафандр и кивая Илье на второй. - Хороший, но временный. Нужно снаружи подвести постоянный, пойдем.
- Может, этот...этого зафиксировать? - задумчиво спрашивает Курякин. - Вакуум-герметиком?
- Нет уж, - решительно говорит Док. - ставьте нормальный пластырь. Не издевайтесь над зверушкой. И маску кислородную как-нибудь ему на голову пристройте до того, как шлюз открывать.
- Ладно, - соглашается Илья. Но перед тем, как влезть в скафандр, все же на скорую руку обводит стык панциря и пробоины насадкой вакуум-герметика. - Чтобы не сместился, когда шлюз откроем, - поясняет он почти извиняющимся тоном.
Через час пробоина загерметизирована снаружи, Илья и Габи обедают и пьют кофе в рубке, а освобожденный от обязанностей “пластыря” Потам толкается у них под ногами, наслаждаясь ролью всеобщего спасителя и выпрашивая еду.
- Полезный ты парень, Потам! - говорит Габи, хлебом собирая соус со своей тарелки и опуская руку с хлебом под стол. - Он так щекотно сопит, когда еду из рук берет, - сообщает она Илье.
- Полезный, - признает Илья. - Почти как листовой алюминиевый сплав для ремонта обшивки.
Габи фыркает в кружку с кофе, и Потам, резко выпрямив лапы, тянется хоботом к кружке. При этом он спиной поднимает столик, вырвав из пола крепления. Илья едва успевает подхватить опасно ползущую к краю посуду и пинком осадить гарцующего планифанта.
- Но с собой мы его возить не можем, - продолжает Илья, разобравшись со взбесившимся столиком. - Он через несколько месяцев так вырастет, что перестанет здесь помещаться. И в шлюз не пройдет. И корабль с ним не взлетит. И тяготение низкое ему вредно. В общем, хочешь-не хочешь, а надо его куда-то пристраивать. На Лианорд, например. Идеально было бы. Там тяготение как раз 3,5 g, он разницы с Трисверзом не почувствует.
- О! - восклицает Док, вошедший в рубку и как раз заставший окончание их дискуссии. - У меня есть приятель родом оттуда.
- Что значит “родом”, - изумляется Курякин, - там что, люди живут?
- Да люди даже там живут, где крысы не могут! - экспрессивно говорит Док.
- Я думал, там только исследовательская база. Купола с генераторами гравиполя. По поверхности передвигаются на вездеходах с антигравами.
- Ну да, все так, - не отрицает Док. - Мне Мэл рассказывал. Но он и родился там. Исследовательская партия там уже больше ста лет, там несколько поколений родилось и выросло. С антигравами, да. Приспособились как-то.
- Мэл? - с интересом переспрашивает сержант, который напряженно пытается уловить момент, когда “зверушку” надо будет срочно выдворять в шлюз, чтобы не мыть пол еще и в рубке. - Мэл Ховард, с которым ты раньше летал, и которого на Рестене ранило?..
- Он самый, - подтверждает Каннингем.
- Свяжись с ним прямо сейчас, - хмуро советует Курякин. - Пока мы в зоне действия межпланетной связи. В ближайших на нашем пути секторах спутников не будет. Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что наша зверушка за эти дни на сержантовых оладьях и синтезированном корме подросла так, что невооруженным глазом заметно.
- Не ошибаешься, - жизнерадостно говорит Док, - я замерял. Сканер показывает прибавку почти в двести фунтов.
- Крупный малыш, - невинным тоном замечает Габи.
Илья и Соло налаживают связь, и Док вызывает Мэла Ховарда. Излагает суть проблемы. Тот находится, судя по обстановке, в каком-то баре. Звонком Дока он удивлен и, кажется, искренне обрадован. Играет музыка. Кто сидит напротив Ховарда, не видно, но в кадр пару раз попадает тонкая женская рука - смуглая, почти шоколадная. Слышно, как пилот, прикрыв пальцем микрофон наручного комма, что-то вполголоса объясняет своей визави. Та отвечает, но слов не разобрать.
- В принципе, на Лианорде зоопарк хороший, - не слишком уверенно тянет Ховард. - Думаю, они могут заинтересоваться…
- Проси что хочешь, только пристрой его туда, во имя звездного неба! - экспрессивно говорит Каннингем.
- Что хочу? - Ховард как-то подбирается весь и смотрит, хищно прищурившись. Док начинает тушеваться под этим испытующим взглядом.
- Мне нужно вывезти с Гельсы ценное оборудование, - решительно говорит Ховард. - Без растаможки, минуя сканеры.
Док смотрит на Илью. Тот в задумчивости крутит в пальцах доставалку для тостов. Микки привстает из кресла и отбирает ее, возвращая в паз от недостающего шурупа на столешнице.
- Думаю, это можно устроить, - наконец выносит свой вердикт Курякин. - Мы будем в секторе Гельсы через пару дней, если нигде больше не застрянем. - Нужно еще оборудование забрать и сводку от аналитиков дождаться, - поясняет он Доку, на секунду отключив звук передачи, и вновь обращается к Ховарду:
- Точнее насчет времени пока сказать не могу. Пристыкуешься к нам, у нас дипломатический иммунитет. Пройдем без досмотра. И тогда отгрузим тебе зверя.
Сержант треплет Потама по холке и смотрит так, словно питомца уже с секунды на секунду должны вырвать из его объятий.
- Все, парень, - сочувственно говорит Габи планифанту, - скоро поедешь на Лианорд. Попроси папочку напечь тебе оладий с собой в дорогу.
При слове “оладьи” Потам умильно хрюкает и смотрит на Микки. Тот шумно вздыхает.
- Кстати, - словно невзначай говорит Док, - совсем забыл вам сказать. Сначала как-то к слову не пришлось, а потом уже, вроде, имя придумали… Короче говоря... Это, вообще-то, девочка.
Габи начинает нервно смеяться. Соло присвистывает от изумления. Микки недоверчиво качает головой.
- Ну, тогда все по-честному, - задумчиво говорит Ховард. Вы позаботитесь о моей девочке, а я - о вашей.

-конец-

@темы: Креатив, фандомное

@темы: Креатив, фандомное

Первоапрельская шутка с А.Н.К.Л.-однострочников по заявке П.11: "Парни всегда готовы прикрыть друг другу спину, подставить плечо и протянуть руку. Броманс, но не слэш. Если ангст, то с тщательным комфортом."

Однострочник у меня опять не вышел)))
То есть первые 300 слов - это именно однострочник. Поэтому текст такой сжатый и рубленый. Но потом по заявкам трудящихся поперло продолжение, и дальше я уже писала в своем обычном стиле.
Заказчик меня простил за надругательство над заявкой.

2245 слов, джен, броманс, Н+, флафф и мимими
Илья приходит в себя на дне гигантского прозрачного резервуара. Как эта махина поместилась в тесной лаборатории? Последнее, что он помнит, - как, уже в падении, выстрелил в Зоммера, и тот всем телом обвис на рычаге.
Сквозь стенку на полу виднеется нечто, напоминающее огромный... труп. Огромный труп огромного Зоммера. Где-то вне поля зрения слышны выстрелы и грохот. Мимо проносится тень. Возле лица мелькают чудовищных размеров ботинки. И тогда он понимает. Это не мир стал огромным. Это он стал маленьким. Он упал в чертов стеклянный куб, а Зоммер дернул рычаг. И теперь он, Илья Курякин, сдохнет в этом ящике. Потому что вылезти оттуда не сможет, а искать его здесь не догадается даже Соло.

Ковбой бегом спускается с верхнего яруса, озирается. Илья кричит, бьет ногой в стенку ящика, уже понимая: бесполезно. Достает пистолет, стреляет. Пуля не долетает до стенки: сила пороховых газов слишком мала. Но Соло, видимо, слышит щелчок выстрела. Останавливается, прислушиваясь. Тогда Илья набирает побольше воздуха и кричит, срывая голос:
- Ковбо-о-ой!!!
Соло поворачивает голову, смотрит в упор. И брови его ползут все выше и выше.

- Думаю, в кармане рубашки тебе будет удобнее. Он шире, глубже, и там есть пуговица, чтобы держаться.
Илья стоит в нагрудном кармане куртки Соло, как на тесном балконе. Сесть не получится: слишком мало места. Вцепившись в лацкан, он взбирается на плечо.
- Лучше я здесь.
- Упадешь, - Ковбой качает головой. На шее у него красная полоска: натер воротником. Кончики волос слегка вьются, щека оцарапана.
- Не упаду, - Илья отводит взгляд и крепче сжимает воротник.
- А если придется бежать? - Соло делает несколько быстрых шагов. Илья почти соскальзывает.
- Хорошо, убедил.
Ковбой подставляет ладонь, - догадался не хватать руками, - и Илья съезжает в оттопыренный карман. Там действительно можно сесть. А еще там тепло, пахнет одеколоном, и все пространство заполнено громким, ровным стуком сердца.

- Не придавить бы тебя, - бормочет Ковбой, и Илья слышит, как у того разгоняется пульс, стук превращается в набат. Соло с его слишком живым воображением успел представить безжизненного или полураздавленного напарника в своем кармане. У Ильи мелькает мысль, что, возможно, это был бы не самый плохой выход. Закончить все разом. Но Ковбой, безусловно, не заслуживает такого.

- Я вызвал вертолет, ждать минут сорок. Располагайся.
Можно, было, конечно, остаться в лаборатории, но сидеть в темноте не хочется. Неизвестно, каких еще сюрпризов можно ждать от аппаратов Зоммера, и Соло просто выключает рубильник, обесточив здание. Так спокойнее.
Соло садится на землю, скрестив руки на груди. Илья перебирается на его предплечье. Ковбой откидывается назад, опираясь лопатками о стену, и Илья невольно отклоняется вместе с ним. Теперь он полусидит, прислонившись к груди Соло. В голове начинает раскручиваться клубок бесконечных “что же дальше?”
Есть ли хоть мизерный шанс исправить случившееся? Как жить дальше, если исправить не получится? У него нет ни сил, ни желания размышлять о сложившейся ситуации. Глаза против воли закрываются.
- Я посплю, - неожиданно для себя бормочет он, сползая чуть ниже. Где-то очень высоко над ним Соло молча кивает головой.


- Помощник Зоммера задержан на границе со всей документацией, - говорит Наполеон, когда Илью наконец отпускают. А точнее сказать - отдают. Курякин явно не смирился с тем, что для удобства и безопасности перемещений его таскают по офису А.Н.К.Л. в картотечном ящике. Брать этот ящик с собой в гостиницу Соло не намерен. Он садится за стол так, что карман рубашки оказывается почти на одном уровне со столешницей. Подставляет руку - и Илья перебирается на уже обжитое место.
- Его хорошенько прижали на допросе, и теперь он у нас в карм… - Соло кашляет, пытаясь замять чуть не сорвавшуюся с языка бестактность.
- В общем, он поклялся Теслой, Робертом Вудом и Норбертом Винером, что сможет вернуть тебе прежние размеры.
Илья делает вид, что ничего не заметил. А может, ему и вправду сейчас не до словесных экивоков. Или его оглушило кашлем. Соло с трудом удерживается, чтобы не заглядывать в карман ежеминутно, пока они едут в такси.

- Я могу переночевать у тебя? - хмуро, явно через силу спрашивает Илья, когда Соло отпускает таксиста и поднимается по ступеням ко входу в отель.
- Разумеется.
У каждого из них свой номер, - на одном этаже, дверь-в-дверь, - но Наполеону и в голову не пришло бы оставить напарника одного. Не хватало еще, чтобы тот сидел впотьмах, не сумев включить свет, расшибся, упав с раковины, или утонул в унитазе.
- Быстро нас отпустили, - устало говорит Курякин, выбравшись из кармана. - Я думал, всю ночь придется доказывать, что я - это я, а не вражеский робот, не ученая крыса и не шпион с Альдебарана.
- Закажем ужин? - невпопад спрашивает Наполеон. Если честно, есть хочется зверски. Гораздо больше, чем спать.
- Второй час ночи, - возражает Илья, бросив взгляд на свои часы. Соло щурится, но разглядеть стрелки ему так и не удается.
- Ресторан работает круглосуточно. Одну порцию на двоих, не возражаешь?
- Я тебя не объем, - хмыкает Курякин.
- Что заказать?
- Что-нибудь, что можно есть ножом и руками. Нож у меня есть. А ложку сделаю завтра. Не хочу заниматься этим в два ночи.
- Как сделаешь?
- Выстругаю из какой-нибудь щепки, - пожимает плечами Илья. - Да хотя бы из карандаша.
Соло с трудом сдерживает улыбку, представив, как напарник любовно изготавливает крошечную деревянную ложку и расписывает ее узорами а ля рюсс.

Когда официант сгружает тарелки с тележки на стол и покидает номер, Илья выходит из-за карандашницы.
- Бараньи котлеты с гарниром из картофеля и овощной салат, - говорит Соло. - Угощайся.
Он разрезает котлету, кладет самый тонкий ломтик на край тарелки. Затем пытается отделить столь же маленькие порции от гарнира и салата.
- Я отрежу, как получится, а дальше ты сам. Здесь нужен острый нож, а не столовый, - говорит Наполеон. И смотрит, как Илья пытается справиться с поставленной задачей.
- Так неудобно, - говорит Соло спустя минуту. - Я сейчас.
Он достает из бара бутылку пива и аккуратно снимает крышку, из которой получается вполне сносная тарелка подходящего размера. Смотрит на открытое пиво, морщится:
- Пива в два часа ночи я точно не хочу. Вот стаканчик виски не помешает.
- Я… - Илья начинает говорить, но осекается на полуслове.
- Что? - переспрашивает Наполеон.
Курякин мрачно качает головой и невесело усмехается:
- Хотел сказать “Я допью”.
Соло бледно улыбается в ответ.
- Давай плесну тебе во что-нибудь, - он начинает озираться в поисках подходящей емкости, но Илья отстегивает от пояса флягу и отвинчивает колпачок.
- Вот сюда.
Во время еды Наполеон незаметно, сквозь ресницы, наблюдает за Ильей, который вполне успешно справляется со своей порцией. Вид у того мрачный и сосредоточенный.
Закончив с едой, Илья отодвигает импровизированную тарелку.
- Теперь я весь в масле от картошки.
Он пытается оттереть руки уголком салфетки, стаскивает через голову водолазку, оставшись в майке, и сокрушенно разглядывает невидимые Наполеону масляные пятна.
- Давай я ее намочу под краном и намылю, а ты постираешь, - предлагает Соло.
- И помоюсь, а то у меня даже волосы в этом масле, - кивает Курякин и взбирается Наполеону на плечо.
Соло ловит себя на мысли, что Илья, который всегда избегал посторонних прикосновений, сейчас явно воспринимает тело Наполеона как предмет интерьера или рельеф местности. При разговоре он смотрит в лицо, хотя для этого приходится запрокидывать голову; на руку взбирается, не задумываясь: цепляется за одежду, держится за пальцы. Как будто весь Наполеон - это только голова, а его туловище, руки, плечи - не более, чем мебель.
В ванной Соло быстро намыливает под краном водолазку Ильи, потом затыкает слив раковины и говорит:
- Пусть полежит минут пять. Ты пока помоешься, потом ототрешь пятна, - я их все равно не вижу. А я прополощу. Шампунь я тебе налью на край раковины, а с мылом, наверное, сам справишься.
Он садится на край ванны, приготовившись ждать - и натыкается на гневный взгляд Курякина. Даже удивительно, как быстро Наполеон научился различать эмоции напарника, невзирая на изменившийся масштаб последнего. Впрочем, Илья никогда не отличался богатой мимикой, доводя свое мнение до сведения окружающих, не размениваясь на гримасы. Каким-нибудь более доступным способом. Например, опрокинув стол.
- Я отвернусь, не буду смотреть, - успокаивающе говорит Соло.
- Принеси мне полотенце и уходи, - категорично заявляет Илья. - Я позову, когда будет нужно.
Но Соло уже успел в красках представить не меньше десятка катастрофических ситуаций, в которые может попасть напарник без его, Наполеона Соло, надзора и присмотра.
- Я не услышу! У тебя голос, как у мышки из мультфильма! - в сердцах шипит Наполеон, уже не пытаясь щадить чувства напарника. Упрямый осел. И даже рявкнуть как следует на него нельзя: оглушишь.
- Я сделаю погромче, - говорит Курякин с таким ожесточенным выражением лица, что Соло не сразу понимает: это шутка. Вот только Наполеону не смешно. Почти во всех его страхах последнего часа фигурируют слив раковины и унитаз. Собственная возможная неловкость тоже пугает, но меньше.
- Выдерни пробку, отрегулируй воду и уходи, - командует Курякин. - Или я пойду к себе. В моем номере кран течет, мне этого хватит, чтобы помыться.
Соло вспоминает размер щели под дверью номера и понимает, что угроза вполне реальна.
- Зачем выдергивать пробку, мойся так, - пытается он прийти к компромиссу. Но напарник неумолим.
- Мне так удобнее. И носовой платок чистый, если найдется. Принеси. Пожалуйста. И выйди. Пожалуйста. Ничего со мной не случится, там решетка в сливе.
Наполеон понимает, что это “пожалуйста” - вершина курякинской дипломатии и максимальный компромисс, на который можно рассчитывать в их ситуации. И смиряется. Он приносит в ванную чистый платок: действительно, махровое полотенце для Ильи теперь было бы как ковер. Вытаскивает пробку, регулирует температуру и напор воды и говорит напоследок:
- И я тебя умоляю, если тебе нужно… сделать еще что-то, - обойдись раковиной.
И, уходя, захлопывает крышку унитаза, - на всякий случай.

Спустя пятнадцать минут, в течение которых Соло мучительно прислушивается, - не надо ли бежать и спасать, - он слышит, как Илья зовет его из ванной:
- Ковбой! Я закончил!
Наполеон заходит. Илья сидит на бортике раковины, завернувшись в носовой платок.
- Ты похож на римского патриция, - говорит Соло.
- Хорошо, что не на куклу патриция, - хмуро комментирует Илья. Наполеон умалчивает, что на ум ему пришли как раз фигурки римлян в исторических костюмах, - с ладонь величиной, - выставленные в одном из европейских музеев. Сейчас это уточнение было бы явно лишним.
Вся одежда Ильи, включая белье, выстирана и лежит поодаль. Отдельно, подальше от капель и брызг, сложены вещи: ботинки, фляга, нож, ремень, пистолет в кобуре. Часы, темные очки, еще что-то, совсем уж неразличимое. У Соло аж пальцы сводит от желания взять лупу помощнее и разглядеть все это в подробностях. Он мужественно справляется с этим искушением и приносит из комнаты пустую упаковку от чайного пакетика.
- Сложи вещи сюда, чтобы ничего не пропало.
Потом развешивает одежду Ильи на сушилке для полотенец, стараясь разгладить поаккуратнее. Хотя вряд ли кто-то, кроме самого Курякина, заметит, что вещи измяты. Но все же…
Они возвращаются в комнату: Соло осторожно сжимает пакетик с имуществом напарника, Илья на его плече напряженно следит, чтобы тот ничего не выронил.
- Набери мне во флягу воды, - просит Илья.
Наполеон наполняет флягу, споласкивает крышку. Ему даже удается самостоятельно закрыть ее, не сорвав резьбу. Отличная тренировка для пальцев. Но разбирать курякинский пистолет Наполеон ни за что не взялся бы. Для этого нужно быть как минимум действующим членом ассоциации “The Ships in Bottles”.
Илья в это время довольно нервно, - как кажется Наполеону, - вышагивает по тумбочке, придерживая на плече свою импровизированную тогу.
- Я лучше посплю у себя, - говорит он подошедшему Соло.
- Почему? - недоуменно хмурится тот.
Курякин дергает плечом.
- Там я просто лягу на своей кровати - и все. А здесь нужно что-то придумывать.
- Ты просто ляжешь на своей кровати, а утром зайдет горничная поменять белье и застелить постель. “И прихватит тебя, чтобы подарить своей племяннице или дочке. Либо ненароком убьет, не заметив и просто встряхнув покрывало”. Но этого Наполеон вслух не произносит, предоставив напарнику самому задуматься над возможными версиями грядущих событий.
- И ничего сверхъестественного придумывать не надо, - продолжает Соло, ставя на тумбочку плоскую вазу для фруктов с невысокими краями. Достает из гардероба кашемировый шарф, сворачивает в несколько раз. Застилает сверху носовым платком. Приподнимает один край “простыни”, подсунув под него извлеченный из аптечки рулон бинта.
- Такая кровать тебя устроит? А накрыться можно свободным краем шарфа.
Илья перешагивает через край вазы, ложится, примериваясь. Ноги свешиваются с “кровати”.
- Слишком коротко, - констатирует Наполеон. - У тебя чересчур длинные ноги, Большевик. Даже сейчас.
Илья невесело фыркает:
- Ладно, к коротким кроватям мне не привыкать, - и поворачивается на бок, сгибая ноги.
- Ну уж нет. Делать - так хорошо, - возражает Соло. И слегка толкает Илью мизинцем. Тот нехотя встает, садится рядом с постелью.
Наполеон снова застилает кровать, по-другому сворачивая шарф; платок он на этот раз кладет по диагонали.
- Ну как?
- Идеально, - хмыкает Илья. - Ни одна горничная не справилась бы лучше, Ковбой.
- Сомнительный комплимент, Большевик, но у тебя выдался тяжелый день, и я, так и быть, тебя прощу.
Соло гасит свет и ложится.
Илья молчит: то ли все еще придумывает ответную колкость, то ли уже заснул.
- Спокойной ночи, - шепотом говорит Наполеон.
- Спокойной ночи, - после паузы отзывается Илья.
Соло приподнимается на локте. Глаза уже привыкли к темноте. Сквозь шторы пробивается свет уличного фонаря. Илья сидит на своем ложе, обхватив колени.
- Что-то не так? - спрашивает Соло.
“Все не так”, - мысленно отвечает он себе.
- Все нормально. Спи.
Наполеон вздыхает и, наплевав на осторожность и на свой страх навредить напарнику, протягивает к тому руку, прикасаясь пальцами и ладонью. Кожу щекочут влажные волосы, подушечки пальцев ощущают тепло.
Соло находит крошечную кисть руки и осторожно, двумя пальцами, сжимает. И спустя секунду чувствует ответное пожатие.
- Спокойной ночи.


И там же, по ссылке на фест, лежит мое же исполнение 1: еще 300 слов, уже про Наполеона. Но эту мысль я развивать не стала, она была нужна для контраста и равновесия.

@темы: Креатив, фандомное

Картинка-иллюстрация к офигенному университетскому модерн!АУ с дядя-феста по заявке 4.9.



Пишет  Squirry:

17.03.2016 в 08:38

Вчера вечером уже после двенадцати меня вдруг как накрыло, и я такая давай в фотошопе снежинки из курсовой вырезать)))
И представляла спойлеры к текстуИлью, сидящего на полу над ватманами с ножницами. А потом - Наполеона, который "наутро после" подошел к окну, увидел снежинку с чертежным штампом, взял зеленую ручку и исправил "Сандров" на "Соло" в графе "разработал".
URL комментария

Серега, когда увидел на экране компа эпюры и треугольники, решил, что я халтуру взяла, чертить))) Я, - говорит, - еще изумился, как ты что-то помнишь через столько лет) но я не помню)))
Зато у меня теперь есть гостовские чертежные шрифты для фотошопа.

@темы: Креатив, фандомное

@темы: Креатив, фандомное

@темы: Креатив, фандомное

@темы: Креатив, фандомное