Мне нравится история о том, как в 1895 году французский режиссер Люнье-По ставил в созданном им театре Эвр древнеиндийскую пьесу "Глиняная повозка". Люнье-По писал: "Представьте себе великолепие декораций де Тулуз-Лотрека! ... Для меня это было незабываемое впечатление." Тулуз-Лотрек оформлял этот спектакль по дружбе с режиссером. Средств было мало, а они отважно взялись за большое произведение. Купили на распродаже кусок легкой фланели и с его помощью "намеревались одеть не меньше сотни статистов и исполнителей небольших ролей" (для главных персонажей у них было "несколько редких и прекрасных костюмов, разработанных художниками, несколько настоящих сари, которые нам одолжили"). "К сожалению, по мере того, как мы расходовали фланель, костюмы становились все короче и короче до тех пор, пока мы не увидели, что некоторые набедренные повязки прикрывают разве что пупки. В конце концов мы решили удовольствоваться тюрбанами; тюрбан стал обобщением, символом всего наряда индусов.

Мне стало страшновато. Статисты были здорово накрашены, но действительно очень голые... У некоторых "туземцев", правда, были ожерелья и амулеты, которые они сами себе сделали. Но если не считать украшений, они вне всякого сомнения были голые!Этот праздник наготы имел свои последствия. Мы разрисовывали статистов желтой и красной разбавленной охрой, мы рисовали эти костюмы краской прямо на теле три или четыре вечера подряд, пока шел спектакль... Возможно, не все тела из тех, что принесли себя в жертву театру Эвр, выглядели эстетично, но так ли уж мы уверены в том, что все брахманы должны непременно обладать ягодицами Аполлона?"

Напоминаю, что это был 1895 год. Представьте моды того времени, вспомните, какие тогда были представления о благопристойности. Режиссер так увлекся, что только на премьере до него дошло — зрители могут возмутиться. В первом действии не было обнаженных персонажей, а во втором "занавес, поднявшись над сценой декорациями де Лотрека, должен был открыть взорам публики многолюдное народное собрание. В антракте я сначала прошел в артистическую посмотреть на своих статистов и их костюмы "нагишом". Мне стало страшновато. Статисты были здорово накрашены, но действительно очень голые... У некоторых "туземцев", правда, были ожерелья и амулеты, которые они сами себе сделали. Но если не считать украшений, они вне всякого сомнения были голые!

Что скажут владельцы наших абонементов, наши завсегдатаи, наши театралы, с их возможной стыдливостью, спящей до поры до времени, но готовой, быть может, в любой момент пробудиться? Наконец, как отнесется к этому комиссар полиции?

Ошеломленный, заливаясь краской, я глядел на свою труппу, не зная, что делать, и тут мне на ум пришла идея! Был антракт, и действие еще не началось. Я высмотрел среди своих статистов одного из самых... голых. Его голову украшал красный тюрбан, а весь его костюм состоял из куска веревки, которой он опоясался и завязал спереди большим свисающим узлом.

— Послушай, — сказал я ему, — ты сейчас проскользнешь вдоль занавеса на авансцену, пока публика еще не вернулась в зал, и, не останавливаясь, дойдешь до суфлерской будки. Ты сядешь на пол, скрестив ноги, спиной к залу. Ты протянешь руки к небу и сожмешь кулаки вроде факира, который дает обет, и не будешь двигаться все действие, если сможешь выдержать.

Ход моих мыслей был таков: те, кто не вышли в антракте из зала и подремывали в своих креслах, увидят в удивлении этого неподвижного факира, другие, те, кто возвращались потихоньку на свои места, пошушукаются несколько секунд и стихнут, и, когда занавес поднимется, открыв взорам мою труппу, публика отреагирует на происходящее вполне спокойно, ибо к тому моменту уже привыкнет к наготе, созерцая моего актера в костюме "нагишом". Все прошло так, как я и предвидел.

Зрители, сидевшие в зале во время антракта, улыбнулись при выходе этого одинокого, сразу застывшего в неподвижности факира. Понемногу зал заполнился, и когда занавес снова поднялся, и перед взорами публики предстало необыкновенное скопище голых желтых тел в лохмотьях — картина голода в Бенаресе — все зрители отреагировали спокойно."

Французский символизм. Драматургия и театр. Пьесы. Статьи. Воспоминания. Письма. СПб. 2000. Стр.184-186